Translated article: ”Мы отвоюем Украину. Метр за метром”

Мы припарковываем машину  за гаражами и бежим несколько сотен метров до бомбоубежища. Российская артиллерия громыхает н севере. Звуки похожи на гром, жато означает надвигающийся огонь. Ответный огонь звучит по-другому, сначала короткий хлопок, а потом долгий продолжительный свист.

Деревня, в десяти километрах на север от Харькова, утопает в летней зелени. Аккуратные дома, загороженные заборами, и обрамленные красными маками. Обычно пенсионеры сидели бы на своих лавочках и следили за теми, кто идет по дороге. Но деревня пустынна и молчалива, почти никто не вернулся обратно. Это слишком опасно. По-прежнему идет война.

Русскоговорящий Харьков - второй по величине город Украины. Расстояние до российской границы-30 километров, несмотря на это Харьков относительно легко держал оборону от российских войск. Спустя три месяца украинские войска контролируют не только сам Харьков, но и большинство близлежащих сел области. Но российские войска по-прежнему удерживают узкую полоску территории у границы, которую используют для постоянных обстрелов Харькова и  близлежащих сел.

У них очень много боеприпасов. Поэтому они могут стрелять, чтобы просто держать нас на коротком поводке, говорит медик  подразделения ТакиеМаксим.

Писать, в какой деревне мы находимся, запрещено, поскольку украинские солдаты не хотят оглашать свои позиции. Но по факту: и россияне, и украинцы знают, что делает противная сторона. С помощью дронов идет постоянный контроль друг друга.

Посмотрите на эти снимки. Они выносят кучу вещей к своей технике. Это краденое. Это означает, что они готовятся отступать, говорит 18-летний Александр, один из солдат, отвечающий за разведку.

Он показывает размытые клипы с дронов на своем телефоне.Они сделаны в тот же день на территории, оккупированной Россией. Около дома лежат горы пакетов с мусором-четкий знак того, что там живут российские солдаты. Большая машина, похожая на грузовик, стоит около дома. Солдаты заходят и выходят из дома, и загружают вещи в машину.

все указывает на то, что российские войска перегруппировываются и бросят все свои силы на Донбасс.

У Украины недостаточно войск и боеприпасов для контрнаступления. Но это незаметно по словам солдат.

Мы вернем весь Донбасс. Метр за метром. И Крым. И даже, возможно, поможем Молдавии и освободим Приднестровье , чтоб два раза не вставать, уверенно заявляет медик Максим.

Такие высказывания можно часто услышать от солдат, особенно в беседах с иностранцами. Украинские войска удерживают Харьков, Одессу, Киев, остановили продвижение российских войск к Запорожью на юго-востоке Украины и закрепили западную береговую линию.

Максим с удовольствием рассказывает, как плохо оснащены российские солдаты медицинским оборудованием.

Мы взяли российские полевые  аптечки в качестве военных трофеев. Они почти пустые. Жгуты, гемостатики, бинты. И даже термометр, хотя он вряд ли понадобится на поле боя. Но нет жгутов -турникетов (фиксирующие повязки)!. Мы обнаружили множество трупов российских солдат, которые истекли кровью, поскольку единственным средством первой помощи, имеющимся в наличии для остановки кровотечения, являются жгуты, а их невозможно затянуть одной рукой.

Одновременно Россия контролирует обширную территорию на юге, и на востоке.

Суровые бои идут за Северодонецк, последний украинский форпост на Донбассе.

У России, безусловно, тоже не хватает солдат, потому их принудительно набирают в Донецке и Луганске, двух народных республиках, поддерживаемых Россией.

Однако, в отличие от Украины, у России неограниченное количество боеприпасов.

То, что усталость начинает одолевать украинских солдат, -это факт. Многие солдаты не были в увольнительных с 24 февраля, дня начала войны.

Те, кто находится на передних рубежах, беспрерывно сражаются уже три месяца. Они теряют бдительность, и это приводит к тому, что многие погибают по неосторожности.” Не надевают каски, выходят на улицу, хотя надо бы быть в бомбоубежище”, говорит солдат, желающий остаться анонимным.

Это известно и 18-летнему Александру, одному из самых младших солдат подразделения. Он сидит в углу на кухне и чистит картошку.

на моей первой позиции был парень, который не успел спрятаться в окопе, когда прилетел беспилотник. С кассетными бомбами. Он погиб тут же.

Груз 200, говорит Александр.

Груз 200 на военном жаргоне -погибший солдат. Слово появилось во время войны в Афганистане, когда погибшие советские солдаты отправлялись домой в цинковых гробах весом в 200 кг.

До того, как я попал на фронт, я думал, что все будет захватывающе и красиво, как в кино. Героически.

Александр продолжает чистить картошку.

Но это- не как в кино. Это ужасно.

Половина солдат сидят наготове с оружием наперевес. Другие курят, отдыхают или лежат и спят на своих матрасах. Никто не ожидает штурма. Это война, осуществляемая артиллерией.

Артиллерия России достигает больших расстояний, чем наша. Поэтому они могут спокойно поставить свои ракетные установки посреди поля и стрелять в нас. Мы знаем, где они находятся, но ничего не можем сделать, и это раздражает, говорит Максим.

Советские реактивные системы ”Ураган”, используемые Украиной, имеют радиус поражения в 35 км.

США обещали поставить в Украину 4 высокотехнологических системы ХИМАРС, достигающих цели в радиусе 80 км.

Проблема, говорит Максим, в том, что 4 системы -это слишком мало. У нас длинная линия фронта. Высокотехнологическое оружие необходимо по всей линии фронта, не только на отдельных его отрезках.

Немногое говорит о том, что Украине удастся в ближайшем времени отвоевать Донбасс. Она не может сосредоточить все свои силы в одном месте.

Россия обдуманно привязывает украинские войска к определенным местам, продолжая обстреливать оставленные ими города, например, села под Харьковом.

Постоянные обстрелы означают, что придется повременить с восстановлением городов. Это очень раздражает Виталия Бобрышева, начальника фабрики в Циркунах, расположенных в нескольких километрах на север от Харькова. Предприятие производит оборудование для очистки злаковых, которое экспортируется по всему миру, в том числе в США, Австралию и Южную Африку.

25 февраля, на следующий день после начала войны, российская колонна бронетехники заехала в Циркуны. Фабрика была тут же оккупирована.

Мы думаем, что здесь размазалась целая рота, около 100 человек. Они силой вырвали ворота чтобы въехать во двор, и разместили здесь свои танки и БТРы. И жили тут около двух месяцев.

Виталий Бобрышев открывает дверь в офис фабрики. Там царит такой бардак, что невозможно описать.На полу валяются консервные банки, пустые пластиковые бутылки, зеленые упаковки от российского провианта. На письменном  столе стоит пустая бутылка Джек Даниельс.

Цех фабрики похож на огромный свинарник, там валяются консервные банки, грязные одноразовые тарелки, перья ощипанной курицы. Посреди груды мусора валяются две краденые стиральные машины, микроволновка и плоский телевизор, которые солдаты не смогли взять с собой, когда уходили с фабрики.

Точильную мастерскую превратили в туалет. Вонь стоит невыносимая.

Увидеть фабрику в таком состоянии по прошествие двух месяцев было директору фабрики Виталию Бобрышеву  очень тяжело.

Я работал на этой фабрике с 2014 года и вложил душу в эту работу. У нас работает 60 человек, и мы продаем оборудование по всему миру. Они как будто наступили мне на сердце.

Руководство фабрики до сих пор не получило разрешение на восстановление так, как Циркуны каждый день обстреливают. Но Бобрышев стоит на низком старте.

Конечно же, мы все отстроим. Фабрика то стоит. Она не разрушена. Все остальное можно починить и отстроить.

Перед тем, как мы собираемся  покинуть фабрику, Виталий Бобрышев решил спуститься в подвал за своими летними шинами. Он там их оставил перед началом войны. После этого он ездил на зимних шинах.

Шины были абсолютно новые. Виталий Бобрышев более чем уверен, что солдаты их украли.

Он перебирает гору ящиков с амуницией, украденным оборудованием для караоке, одеялами и матрацами.

Вдруг он восклицает: я нашел шину.

Через 10 минут он выходит с фабрики, широко улыбаясь. Все 4 шины найдены.